Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Там и обнаружился великий мастер Учэнь [6], лежащий в кровати под одеялом, закрывающим нижнюю часть тела. При виде заклинателей с Цанцюн он поприветствовал их: «А-ми-то-фо [7]!»
— Великий мастер, — начал Шэнь Цинцю, — ситуация столь безотлагательна, что надеюсь, вы простите нас, если мы не станем тратить время на формальности. Что за чума тут свирепствует? Почему великий мастер не только не вернулся, но и не отправил своим даже весточки? И почему тут все как один кутаются в чёрное?
Великий мастер Учэнь выдавил горькую улыбку:
— На все вопросы бессмертного Шэня существует один-единственный ответ.
С этими словами он откинул одеяло, и Шэнь Цинцю замер от ужаса. Его глазам открылись лишь бёдра монаха — ниже колен ничего не было.
— Кто сотворил такое? — холодно бросил Лю Цингэ.
— Никто, — покачал головой Учэнь.
— Раз так, — озадаченно переспросил Шэнь Цинцю, — то что же, выходит, ваши ноги испарились сами по себе?
К его пущему изумлению, Учэнь кивнул:
— Так и есть. Сами по себе.
Откинув полы халата, он явил их взору всё ту же чёрную ткань. Протянув руку, Учэнь попробовал её сорвать — Му Цинфан поспешил прийти ему на помощь.
— Вам может открыться слегка неприглядное зрелище, — предупредил их Учэнь.
Размотав ткань слой за слоем, они обнажили то, что осталось от ног мастера. При виде этого у Шэнь Цинцю перехватило дыхание.
И это вы именуете «слегка неприятным», великий мастер?
Его бёдра были сплошь покрыты гниющими язвами, которые поднимались от культей. Едва был снят последний слой ткани, как по воздуху разошлись миазмы нестерпимого зловония.
— Это и есть чума Цзиньланя? — выдавил Шэнь Цинцю.
— Верно, — подтвердил Учэнь. — На начальной стадии болезни появляется красная сыпь. Она длится от нескольких дней до полумесяца. После этого, распространившись по телу, сыпь обращается в язвочки. Спустя месяц они доходят до кости. Ещё месяц — и плоть сгнивает окончательно. Замедлить этот процесс можно, лишь плотно оборачивая тело чёрной тканью, не пропускающей воздух и солнечный свет.
Неудивительно, что жители этого города напоминали флэшмоб мумий на Хэллоуин.
— Раз процесс развивается с такой скоростью, — заметил Шэнь Цинцю, — то как вышло, что плоть господина Яна, который принёс известие о чуме в храм Чжаохуа, испарилась буквально за мгновение?
Лицо Учэня исказилось.
— Мне горько это признавать, но болезнь длится месяцами, лишь если заразившиеся не покидают границ города, но, как только они выходят за его пределы, как она стремительно ускоряется. Когда двое моих братьев попытались вернуться в монастырь, они погибли, едва выйдя за стены.
Так вот почему ни один из заклинателей не вернулся!
— Откуда взялась эта болезнь? — вмешался Лю Цингэ. — И как она передаётся?
Учэнь вздохнул:
— Этот старый монах вынужден к своему стыду признать, что, проведя в этом городе много дней, он так не сумел ничего по существу разузнать об этой болезни. Мы не ведаем, ни где зародилась эта чума, ни каким образом она распространяется. Мы даже не знаем, заразна ли она!
— Что вы имеете в виду? — удивлённо воззрился на него Му Цинфан.
У Шэнь Цинцю зародилось одно подозрение, которое он не преминул высказать:
— Нас привёл сюда сын оружейника. Несмотря на то, что он ухаживает за мастером Учэнем, ни одна из частей его тела не обёрнута в чёрную ткань, и на коже нет следов сыпи. Если это действительно чума, то разве не странно, что он не заразился?
— Вот именно, — согласился Учэнь. — Этот старый монах желает принести искренние извинения, что доставил всем столько беспокойства.
— Не говорите так, — прервал его Шэнь Цинцю. — Ведь вы искренне пытались спасти людей. — Он обратил внимание на то, что Му Цинфан пристально осматривает ногу Учэня, словно вовсе не замечая исходящего от неё зловония. — Шиди Му удалось что-нибудь выяснить? — наконец спросил он. — Вы сможете подобрать лечение?
Однако лекарь лишь покачал головой:
— По правде, это вовсе не похоже на чуму, скорее, на… — он растерянно оглянулся на спутников. — Я должен обследовать ещё нескольких больных, прежде чем решусь вынести суждение.
Выйдя из комнаты, Шэнь Цинцю наткнулся на сына торговца оружием — тот мерил шагами внутренний двор, судорожно сжимая рукоять длинного ножа. Заклинатель с улыбкой спросил:
— Молодой господин, что-то случилось?
— Ещё один привёл своих в город, — рассерженно отозвался тот. — Эти адепты чего-то там Хуа самые бесполезные из всех — они просто ломятся навстречу смерти, будто бараны на убой!
По всей видимости, дворец Хуаньхуа посчитал нужным прислать в Цзиньлань новую партию пушечного мясца. Видя, что юноша раскраснелся от злости, словно вот-вот взорвется, Шэнь Цинцю всё же не устоял перед искушением лишний раз его поддеть:
— Как я посмотрю, боевые навыки молодого господина поистине выдающиеся. У кого вы изволили обучаться?
Ян Исюань проигнорировал его, и Шэнь Цинцю рискнул обратиться к нему вновь:
— Ступай к большому братцу, который сегодня отправил тебя побултыхаться — он невероятно силён, так что пара поединков с ним дадут тебе больше, чем годы обучения у иного наставника.
Едва заслышав эти слова, Ян Исюань сорвался с места, Шэнь Цинцю же мысленно поздравил себя с тем, что только что наградил Лю Цингэ прилипалой под стать своему. Злорадно хихикая про себя, он завернул за угол — и застыл, пораженный открывшимся перед ним зрелищем.
Из-за нависшей над городом атмосферы беды все двери и ставни были крепко заперты — лишь несколько бездомных, так и не отыскав себе пристанища, собрались на углу улицы. В прошлом, когда улица кишела людьми и проезжающими повозками, они не осмеливались поднять головы, но теперь, заполучив всю улицу в своё распоряжение, как ни в чём не бывало развели костерок под котлом с парой краденых кур. Бродяги кутались в такое количество слоёв чёрной ткани, что оставалось диву даваться, как они вообще дышат. Пристальный взгляд Шэнь Цинцю нимало их не смутил — напротив, они воззрились на него в ответ, словно на живого мертвеца. И их можно было понять — разве за последние дни им не довелось повидать множество заклинателей, которые уверяли, будто спасут город, и много ли толку от них было? Отдали концы ещё быстрее, чем местные жители!
Повар постучал по котелку:
— Эй, вы, суп готов! Подносите плошки!
Лежащие поодаль бродяги, лениво искавшие вшей, нехотя поднялись на ноги и поплелись к нему с мисками в руках.
Чума словно бы прервала течение жизни целого города, и такая спонтанно организованная кухня и впрямь могла спасти немало жизней.
Они просто обязаны как можно скорее отыскать причину чумы — всё увиденное лишь укрепило решимость Шэнь Цинцю. Стоило ему повернуться, чтобы уйти, как кто-то направился прямиком к нему. Казалось, это была древняя старуха — её скрюченная фигура опиралась на клюку, а руки тряслись так, что того и гляди отвалятся.
Шэнь Цинцю хотел было уступить ей дорогу, но, видимо, она была столь истощена или дряхла, что врезалась прямиком в него.
Заклинатель подхватил её под руку, и старуха пробормотала:
— Простите… Простите… Видимо, мои старые глаза меня подвели… — пробубнив это, она поспешила прочь, явно беспокоясь, что на неё не хватит порции.
Шэнь Цинцю сделал пару шагов, затем вновь застыл.
Что-то здесь было явно не так.
Старушка казалась хрупкой, будто пламя свечи на ветру, словно каждый вздох мог стать для неё последним — почему же, когда она врезалась в Шэнь Цинцю, ему показалось, что веса в ней, как в здоровом мужике?
Он резко обернулся, но в толпе, сгрудившейся у котла, не нашёл и следа той «старушки». Слева располагались ворота цветочного квартала [8]. Устремившись туда, Шэнь Цинцю мельком заметил согбенную фигуру в самом конце улицы. Чёрт, эта карга ещё и носится, словно заправский спринтер! Вот тебе и бабуся! Должно быть, это его подвели глаза!
